Свою историческую летопись 17-я гвардейская стрелковая дивизия ведет от 119-й стрелковой дивизии, которая была сформирована в городе Красноярске на основании приказа Народного Комиссариата Обороны СССР от 23.07.1939 года, на базе оставшихся подразделений и материальных средств 94 стрелковой дивизии, выбывшей в Монгольскую Народную Республику.
25 сентября 1939 года 119 стрелковая дивизия полностью закончила своё формирование. Этот день отмечался день рождения дивизии.
Дивизию формировали: командир дивизии генерал- майор Березин Александр Дмитриевич; начальник штаба дивизии полковник Бычков Василий Лаврентьевич, военный комиссар дивизии- полковой комиссар Шершин Дмитрий Иванович.
Родился Александр Дмитриевич Березин в 1895 году в городе Владимире. До призыва в армию имел профессию наборщика. В дореволюционной, старой армии прошел путь от рядового солдата до офицера. В чине штабс-капитана, во время Первой мировой войны командовал стрелковой ротой на Западном фронте и был тяжело ранен. В рядах Советской армии находился с 1918 года, в этом же году был принят в коммунистическую партию. В конце 1940 — первой половине 1941 годов учился на курсах высшего командного состава при Военной Академии имени М.В. Фрунзе, в 1940 году получил звание генерал-майора. Вместе с вверенной ему дивизией во время финской войны находился на советско-финском фронте.
Управление дивизии дислоцировалось в городе Красноярске, части в городах Красноярск, Канск, Ачинск, станция Клюквенная (ныне посёлок Уяр). После формирования дивизия вошла в состав 52-го стрелкового корпуса Сибирского Военного округа.
На 22 июня 1941 года дислоцировалась в Красноярске, за исключением сапёрного батальона, направленного на западные границы.
23 июня в связи с началом войны была объявлена мобилизация. В течении 6 дней дивизия отмобилизовывалась в пунктах постоянной дислокации и 29.06-02.07 30-ю эшелонами была направлена на фронт.
Прибыв на фронт, в июле 1941 года, дивизия активно включилась в боевые действия. В ноябре она нанесла главный удар по немецко-фашистским войскам в районе города Калинина, в результате чего город был освобожден. .
К городу Белый в Калининской области дивизия вышла в январе 1942 года, проведя ряд тяжелых наступательных боев, и уже изрядно обессиленной. Однако штурмовому отряду дивизии сходу удалось занять часть города. Это позволило освободить из плена и окружения множество советских солдат и офицеров, захватить складированные немцами под городом авиабомбы, артиллерийский склад в Канютино, большое количество артиллерийских орудий и танков. При этом овладеть всем городом тогда дивизия не смогла, у нее не было на это необходимых сил.
Среди других зданий в городе Белом бойцы дивизии заняли здание местной церкви, колокольня которой была важнейшим опорным пунктом в обороне города и местом, позволявшим вести наблюдение за противником. Именно за здание церкви развернулись, особо ожесточенные бои. Позже комиссар дивизии Д.И. Шершин, вспоминал, что церковь удерживало отделение сержанта Парева. Первоначально немцы очень интенсивно обстреливали здание церкви. И тогда чтобы уменьшить обстрел, бойцы применили военную хитрость – на обстреливаемую противником сторону церкви вывесили, нарисованный на простыне портрет Гитлера. Хитрость удалась. Противник прекратил огонь и перешел к рукопашным атакам, чтобы сорвать портрет и занять церковь, что и позволило накрыть наступающих немцев гранатами и пулемётным огнем.
Также успешно бойцы дивизии отражали атаки врага на других направлениях. Душой обороны был командир дивизии А.Д. Березин. По словам А.Д. Шершина было множество случаев, когда комдив лично, «брал в руки винтовку или пулемет и вместе с бойцами отбивал натиск врага. Так было на колокольне Бельской церкви и многих других местах в районе города Белого». В результате выбить из занимаемой части города советские войска немцам не удалось.
Оборонительные бои под городом Белый продолжались всю весну и июнь 1942 года
17 марта 1942 года 119-й стрелковая дивизия за проявленные подвиги в борьбе с германским фашизмом преобразована в 17-ю Гвардейскую стрелковую дивизию с вручением Гвардейского знамени.
Не менее длительные и упорные бои, чем под городом Белый, дивизия вела в начале 1943 года в районе Ржева. А в сентябре того же года, в составе соединений 39-й армии Калининского фронта вышла на подступы к крупному узлу сопротивления противника городу Духовщина Смоленской области. Командование оценив обстановку и опираясь на высокие моральные качества сибиряков-красноярцев решило взять город ночным штурмом. Прорвав сильно укрепленные рубежи и сломив сопротивление гитлеровцев, 17-я Гвардейская дивизия освободила город, захватив много техники и пленных. За отвагу, героизм и успешное выполнение боевой задачи в этой операции дивизия получила почётное наименование Духовщинской и была награждена орденом Красного Знамени.
В 1944 году 17-я Гвардейская Духовщинская Краснознаменная стрелковая дивизия участвовала в освобождении Белоруссии и Литвы. Особенно упорные бои шли во время окружения и ликвидации Витебской группировки противника в июне 1944 года, за что всему личному составу дивизии была объявлена благодарность, а дивизия награждена орденом Суворова II степени.
В октябре 1944 года дивизия, прорвав Рассейнянскую линию обороны противника, вышла к границе Восточной Пруссии. Начались бои на немецкой территории. В ходе дальнейшего наступления, в составе 39-й армии в апреле 1945 года, дивизия участвовала в штурме Кенигсберга.
После капитуляции Германии 17-я Гвардейская дивизия, была переброшена на Дальний Восток, в район границы с Монгольской Народной Республикой, где в августе 1945 года совершила 1000-километровый переход по знойным степям и горным хребтам Малого и Большого Хингана, подавляя на своем пути сопротивление подразделений Квантунской армии.
Свой боевой путь дивизия завершила выходом к берегу Тихого океана – в Порт-Артур. За героический переход через Хинган и действия против Квантунской армии дивизия получила новое наименование — 17-я Гвардейская Краснознаменная Духовщинско-Хинганская стрелковая дивизия.
«© Все права защищены сибирскиедивизии.рф»
Опасность войны СССР с Японией существовала со второй половины 1930-х годов, что привело к наращиванию вооруженной силы по обе стороны государственной границы СССР, Китая, Кореи и Маньчжоу-Го. Так, только в 1932-1937 гг. численность Квантунской армии по сравнению с предшествовавшими периодами увеличилась в 5 раз, количество военных самолетов — в 3 раза, артиллерийских единиц — в 4 раза, танков — более чем в 10 раз. Численность же советских войск на Дальнем Востоке в период 1937 — 1938 гг. была увеличена на 105 тыс. человек.
В 1940 был создан советский Дальневосточный фронт, а это указывало на реальный риск начала войны. Однако обострение ситуации на западных границах заставило СССР искать компромисс в отношениях с Японией. Япония решила воевать против США и Великобритании. 13 апреля 1941 года СССР и Япония подписывают Пакт о нейтралитете.
На Ялтинской конференции, состоявшейся в феврале 1945 года, США и Великобритания добились от СССР согласия вступить в войну с Японией через три месяца после победы над гитлеровской Германией. В обмен на участие в боевых действиях Советский Союз должен был получить Южный Сахалин и Курильские острова.
К середине марта 1945 года на Тихом океане дела у Японии шли не очень хорошо, и они вывели свои элитные войска из Маньчжурии для поддержки действий в Тихом океане. Тем временем СССР продолжал наращивать группировку войск на Дальнем Востоке.
Задачей советского руководства было переправить войска так, чтобы противник об этом не догадался. То есть, оперативно и скрытно. А потом уже внезапно атаковать Квантунскую армию, не дав ей времени сгруппироваться и подготовится к контратаке. Именно поэтому все операции по переброске и развёртыванию войск совершались под строжайшим секретом. О вступлении Советского Союза в войну с Японией до самого последнего момента, кроме Сталина, в нашей стране знали всего четверо военачальников – Малиновский Родион Яковлевич, Мерецков Кирилл Афанасьевич, Пуркаев Максим Алексеевич и Василевский Александр Михайлович (о том, что его назначат командующим на Дальний Восток знал с марта 1944 года).
Отправкой бойцов на дальневосточный фронт, во избежание утечки информации, занимались сотрудники контрразведки. Всех солдат к будущему театру военных действий чекисты отсылали на пассажирских поездах, заполняя вагоны под завязку. А для того, чтобы у гражданских не возникло излишних подозрений, на вокзалах развешивались объявления, в которых говорилось, что все билеты на поезда проданы. Мало того, о том, куда и зачем нужно было ехать, не знали даже солдаты и офицеры, которых просто сажали в эшелоны и отправляли в неизвестность.
В течение трех месяцев, по единственной Транссибирской железно-дорожной магистрали на Дальний Восток из европейской части СССР на расстояние 9—12 тыс. км было переброшено свыше 403 тыс. военно-служащих, около 274 тыс. единиц стрелкового оружия, 7137 орудий и минометов, 2119 танков и САУ, 17 374 грузовые автомашины, около 1,5 тыс. тракторов и тягачей, свыше 36 тыс. лошадей.
К 26.06 1945 года на Дальнем Востоке находился 1 миллион 185 тысяч бойцов Красной армии. В основном это были части 3-го Белорусского, Украинского и Ленинградского фронтов, и подразделения, воевавшие до этого под Кенигсбергом. Последним, имевшим опыт в уничтожении немецких укрепрайонов, по задумке советского командования предстояло штурмовать первую линию укреплений Квантунской армии по пограничной полосе Манчжурии. Всего к 9 августа группировка советских войск на Дальнем Востоке (с учетом войск ПВО территории страны и сил ВМФ, монгольской армии) насчитывала 131 дивизию и 117 бригад; 1747,5 тыс. человек, более 29,8 тыс. орудий и минометов, 5250 танков и САУ, 5171 боевой самолет, 93 боевых корабля основных классов.
Войскам СССР и Монголии противостояла японская Квантунская армия под командованием генерала Отодзо Ямады в составе: около 700 тыс. человек, 6260 орудий и миномётов, 1150 танков, 1500 самолётов. В частях и соединениях Квантунской армии совершенно отсутствовали автоматы, противотанковые ружья, реактивная артиллерия, мало было артиллерии РГК и крупнокалиберной (в пехотных дивизиях и бригадах в составе артиллерийских полков и дивизионов в большинстве случаев имелись 75-мм пушки).
24 июня дивизия выступила походным порядком в район сосредоточения в 40 км северо – западнее города Тамцак – Булат, до которого было расстояние 360 км. Шли 15 суток. На местах больших привалов и ночлегов были организованы пункты водоснабжения (вода подвозилась за 50 – 70 км), ремонта обуви и одежды. После прибытия на место потянулись дни напряженной учебы. Трудные были эти дни. Невыносимая жара, палящее солнце, нестерпимый зной изнуряли солдат во время занятий по боевой и политической подготовке. Занятия проводились рано утром и после 17.00 часов.
Из воспоминаний ветерана войны Левина Вячеслава Афанасьевича.
«Нигде ни кустика, надо обживаться. У солдата один дом – землянка. Землянку вырыть не трудно, авось не привыкать, а вот перекрыть ее нечем, ни одного деревца, но и в этих условиях устроились. Снова занимались боевой и политической подготовкой. Занятия, занятия и занятия. Марш-броски, преследования «противника». Гимнастерки весь день не просыхали от пота. Но ни для кого уже не было секретом для чего это нужно. Каждый понимал, как трудно здесь воевать и как важно себя готовить к этому.
Прибыло молодое пополнение 1927 года и стали готовить его к предстоящим боям. Нужно было подготовить и офицерский состав с особенностями пустынно- горного театра боевых действий, с тактикой роты, батальона и полка японской армии, с которыми придётся воевать в ближайшее время. Известно, что японские воины прекрасно обучены владению оружием, выносливы и коварны.
Из воспоминаний ветерана войны Николая Яковлевича Литвиненко:
«Мы молодые были, здоровые. Как говорили командиры, необстрелянное пополнение 1927 года рождения. В ноябре призвали в армию. Попал в школу младших командиров на Северный Урал. В марте 1945 года выпуск посадили в эшелоны и повезли на Запад. Предполагалось, что в Восточную Пруссию. Но под Москвой составы развернули и погнали на Восток. Приказ был строгим: писем не писать, на станциях не выходить, не шуметь, не привлекать внимания. Это сейчас я понимаю, что грандиозная переброска войск проходила в условиях строжайшей секретности. А тогда семнадцатилетнему пареньку было не осмыслить масштабов замыслов Генерального штаба…»
Месяц прошел в напряженной учебе. 2 августа выступили снова в поход на 120 км. Последние 20-30 км солдат подвозили на машинах, чтобы сохранить силы для преодоления Хингана.
Впереди предстояло «пройти» 300 км дикого Большого Хингана, с его хребтами, недоступными скалистыми вершинами и нехожеными болотами, где даже нет дикого зверя. Не только преодолеть, но и возможно вести бои…
Из воспоминаний ветерана войны Михаила Степанович Стёпкина:
«Сначала шли только по ночам, но по мере приближения к занятой японцами территории поход длился сутками под знойным палящим солнцем пустыни. Воду сбрасывали на парашютах в больших резиновых гондолах, она пахла резиной и тальком и доставалась не всем. Для добывания влаги проявляли солдатскую смекалку. Перед зарей, когда на скудной растительности появлялись капли росы, отходили немного в сторону от колонны и тянули за собой портянки. Потом отжимали их в каски, сливали во фляжки и этой жидкостью смачивали засохшие рты и даже делали живительные глотки. В Маньчжурии стали попадаться торфяники (высохшие болота), после прохождения машины, танка или повозки в колее проступала болотная жижа. Многотысячная масса солдат, припав к земле, сквозь лоскутки ткани ее пила. Это был один из тяжелейших походов нашей армии за все время Второй мировой войны»
8 августа части уже сосредоточились у границ Монголии. Перед 39-й армией была поставлена задача: через горный хребет Большой Хинган в обход Холун-Аршанского укрепрайона нанести удар по городам Салунь и Ваньемяо.
Из воспоминаний ветерана войн Коняхина Михаила Михайловича:
«В десять часов вечера нас построили и зачитали боевой приказ, в котором говорилось, что японцы, воюя с нашими дедами, применяли различные незаконные методы ведения войны и пришло время нам рассчитаться с ними за все их зверства и злодеяния. После этого мы выехали на большую расположенную между двух скал и покрытую сухим песком долинку, остановились, нам выдали противогазы, которые мы тут же бросили, а в сумки уложили по две лимонки и по одной противотанковой гранате. Поужинав, мы улеглись на песок и стали смотреть на звездное небо. Это был наш последний мирный привал. Следующий мирный перевал наступил 2 сентября 1945 года.»
9 августа, рано утром, дивизия в составе 5-го стрелкового корпуса перешла границу и подошла к подножию Большого Хингана
Закончилась пустыня, начались предгорья Большого Хингана. Поток войск группировался для прыжка через Хинган. Впереди двигались саперы. Японцы минировали проходы через перевалы, завалили расщелины, по которым можно проложить дорогу, ворохами битого камня. Саперы шаг за шагом прокладывали путь. Воздух содрогался от взрывов: там, где бессильны лопаты и лом, помогала взрывчатка. Она разносила на мелкие частицы могучие скалы, заваливала землей и щебнем глубокие ямы, пробивала новые проходы через недоступные для танков и автомобилей с пушками перевалы. Если в пустыне нас мучила жажда, то в горах стала донимать вода. Приходилось в сутки форсировать пять-семь горных речушек, холодных и быстрых. Плюс начались муссонные дожди, от которых просто не было спасения.
Из воспоминаний командира дивизии А.П. Квашнина:
«Взошло солнце. Рассеялся туман. Перед нами во всем своем величии предстал Хинган! Похожие друг на друга огромные горы раскинулись на многие десятки километров. В голове бродят беспокойные мысли — не заблудиться бы, не растеряться в горах. Тогда не избежать позора за всю Советскую Армию. И тут же приходит решение — до встречи с японцами пойдем одной колонной. Пошли следом за передовым отрядом, преодолевая один перевал за другим. Иногда в сутки делали 10-15 километров лишнего пути в поисках удобного перевала. Два-три раза в сутки тяжелые грузы тащили на себе, помогая лошадям, автотранспорту, тылам. Впереди было еще одно не менее трудное препятствие – переброска армии через гряды гор большого и малого Хингана. Японцы считали эти горы непроходимыми, поэтому не ожидали удара Красной армии. Солдаты из последних сил карабкались на скалистые горы, перетаскивая на себе станковые пулеметы и минометы, противотанковые ружья. Танки шли обходным путем, а вот некоторые автомашины и легкие пушки солдаты тянули на веревках. Часто автомашина или орудие срывались с горы и с грохотом летели вниз, подминая всех, кто оказался на пути. По горам разносился грохот, стоны и крики солдат».
9 августа 1945 г. Советский Союз, выполняя союзнические обязательства, объявил Японии войну.
К 13 августа русские войска перешли горы Хингана и оказались в глубоком тылу Квантунской армии. На подступах к городу Солунь передовые части дивизии разгромили японскую пехоту, тем самым обеспечили захват в клещи Холун-Аршанского укрепрайона другими дивизиями 5-го корпуса.
Из воспоминаний бывшего начальника штаба 45 гвардейского стрелкового полка подполковника запаса Н.О. Максимова:
«Японцы не обладали большим военным искусством и стойкостью, но отличались большой хитростью и коварством. Во время переправы по мосту через небольшую, но глубокую речку по передовому подразделению вдруг неизвестно откуда ударили выстрелы. Четырех солдат ранило, остальные отошли и стали наблюдать. Никого не было видно. Тогда по мосту пустили пустую повозку с лошадью. Когда лошадь достигла середины моста, снова раздались выстрелы. Оказалось, японские солдаты лежали в воде, дыша через резиновые трубки на поплавках, сделанных в виде кувшинок».
Войскам пришлось действовать в очень трудных условиях пустынь и гор, в самое дождливое время на Хингане и в Маньчжурии. В период 12-20 августа здесь прошли ливневые дожди, которые размесили дороги, и без того очень плохие, и сделали их трудно, а местами и совсем непроходимыми всеми видами транспорта.
Пехота наступала под проливными дождями по непролазной грязи, делая все-таки за сутки переходы по тридцать – сорок км. Наступление войск шло с полным напряжением физических и технических сил. И еще раз наша пехота показала исключительную физическую выносливость, терпеливость и напористость.
В ночь на 14 августа 1945 года дивизия захватила столицу Внутренней Монголии — город Ваньемяо, затем преодолела 800 км перевалов Большого Хингана и вышла на подступы к Мукдену, на Маньчжурские сопки.
Недолго сопротивлялись японцы в бою за город Ваньемяо. В 06.00 часов полк с рубежа отметки 451, северо-восточные скаты города Вайлаошань перешел в наступление, имея боевой порядок в линию батальонов. Незначительные группы противника частично уничтожены, частично разбежались. Город был в наших руках.
В результате проведенного боя захвачены трофеи: склад с продовольствием – 5, складов ОВС – 4, орудий разного калибра – 2, винтовок – 29, ручных пулеметов – 2, паровозов – 2, вагонов пассажирских – 17, платформ – 5, вагонов товарных – 2.
В бою особо отличился 3-й стрелковый батальон 45-го гвардейского стрелкового полка, командир батальона капитан Журавлев и 5-я стрелковая рота, командир роты — старший лейтенант гвардии Зайцев. 52-й гвардейский стрелковый полк следуя сзади 45-го гвардейского стрелкового полка, не встречая противника, свернулся в колонны и продолжал движение к деревне Дэхэ, вслед за подвижным отрядом корпуса и 507-го ОСАД.
При подходе к населенному пункту Егуайла 17 августа 1945 года пехота противника пыталась задержать наше наступление.
45-й стрелковый полк завязал бой с японскими самураями численностью примерно в 500 человек. В боях с японцами от воинов дивизии требовались не столько героизм и мужество, сколько бдительность.
Примерно 400 японских солдат и офицеров были взяты в плен. Ярким примером хитрости японцев стал бой в кукурузном поле, который дорого обошелся красноярской дивизии. Как стало ясно позднее, в кукурузном поле японцы продумали оборону заранее: выкопали окопы, соорудили блиндажи, дзоты, установили огневые средства и пристреляли местность, а затем весь этот оборонительный рубеж и участок в глубине засеяли кукурузой. С обеих сторон поля тянулись высокие горы, покрытые мелколесьем. Обойти его было невозможно.
Генерал Квашнин А.П. — командующий 17 гвардейской стрелковой дивизией ввёл в бой самоходные орудия САУ совместно со стрелковыми подразделениями. Это был необычный бой и мудрое решение командира. Слышались залпы орудий, взрывы гранат, короткие очереди автоматов и ничего не было видно.
В самой гуще боя на бронетранспортере, оборудованном рацией, находился командующий артиллерией дивизии полковник Павел Федорович Васильев.
Он отыскивал главные узлы сопротивления, огневые точки и, вызывая огонь почти на себя, уничтожал врага и обеспечивал продвижение пехоте. Почти сутки длился бой. Наконец сопротивление японцев было сломлено. Много было раненых и убитых.
Но особенно потрясла всех смерть полковника Васильева. Его бронетранспортер подкатил к передовому НП. Разгоряченный боем, пыльный и потный, он вышел из машины, и вдруг, как будто из-под земли, выскакивают два самурая с ножами. В одну секунду они наносят полковнику несколько ударов.
«Невозможно выразить словами нашу печаль, — вспоминал Н.О. Максимов. — Ведь это был бесстрашный герой, талантливый командир, обаятельный человек. Он сотни раз бесстрашно смотрел смерти в глаза. И вот, здесь, когда оставалось несколько дней до победы, он погиб…».
Посмертно Павлу Федоровичу Васильеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
18 августа 1945 года в 13 часов по местному времени в радиоэфире прозвучало обращение командования Квантунской армии к войскам, в котором говорилось, что ввиду бессмысленности дальнейшего сопротивления принято решение о капитуляции. В 12 часов 18 августа командующий 125-го пехотного полка противника полковник Кобаяси выслал парламентеров для проведения переговоров о капитуляции.
Ранним утром 19 августа 125-й пехотный полк во главе с командиром начал сдаваться. На подступах же к Мукдену, одному из ключевых центров Маньчжурии, японцы оказывали отчаянное сопротивление на каждом удобном рубеже.
Из воспоминаний Н.О. Максимова:
«Во время атаки на японские позиции в небольшом населенном пункте на дальних подступах к Мукдену мне пришлось быть во 2-ом батальоне 45-го гвардейского стрелкового полка. После боя группа наших солдат зашла в домик, сели закурить, и вдруг из подполья выскочили четыре японца, моментально кинжалами зарезали наших бойцов и из окон дома открыли огонь из винтовок. К счастью, поблизости находился наш танк. Он быстро устремился на домик и смял его».
Последнюю попытку задержать советские авангардные части японцы предприняли на подступах к железнодорожной станции Дебоссы 23 августа 1945 года. Но всё уже было бесполезно, станция была взята с боем. Это был последний бой с японскими милитаристами, в котором принимали участие красноярцы.
Маньчжурская операция войск Забайкальского фронта началась 9 и закончилась 18-19 августа 1945 года начавшейся в эти дни общей капитуляцией японских и маньчжурских войск. В общем стратегическом плане Забайкальский фронт действовал на главном направлении, имел огромные силы и сыграл решающую роль в разгроме японо-маньчжурских войск.
31 августа – 1 сентября 1945 г. части дивизии погрузились в эшелоны на станции Телин.
2 сентября 1945 года, в Токийском заливе на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии. Подписание этого документа является официальной датой окончания Второй мировой войны.
4 сентября 1945 г. дивизия прибыла в район Порт-Артура, где встретила окончание войны. Здесь закрылась последняя страница ее боевой летописи.
В ходе боевых действий в годы Великой Отечественной войны и во время Дальневосточной кампании дивизия уничтожила почти 50 тысяч вражеских солдат и офицеров, около двухсот танков, ста самолетов и более тысячи орудий, миномётов и пулемётов противника. Ею был уничтожен один аэродром, взорвано три крупных склада с боеприпасами, захвачено огромное количество военной техники и другого военного имущества врага.
За проявленное воинское мастерство, мужество и массовый героизм 6129 солдат, сержантов и офицеров 17-й гвардейской были награждены орденами и медалями:
Пятеро из них удостоены звания Героя Советского Союза:
В составе 39-й армии 17-я гвардейская стрелковая дивизия находилась в Китае до 1955 года. Затем её перевели в состав 5-й общевойсковой армии Дальневосточного военного округа. В 1957 году 17-я гвардейская стрелковая дивизия была переформирована в 123-ю гвардейскую мотострелковую, в 1989 году-в 129-ю гвардейскую пулеметно-артиллерийскую дивизию, а с 2012 г. 70 гвардейская омсб. Гвардейское знамя легендарной 17-й красноярской стрелковой дивизии было передано на вечное хранение в Музей Вооруженных Сил СССР.
В Люйшуне, так теперь называется Порт-Артур, находится самое большое зарубежное кладбище русских воинов, на котором нашли упокоение герои двух войн: русско-японской 1905 года и Второй мировой. По самым скромным подсчетам здесь покоятся останки более 50 тысяч человек.
Есть среди них и воины 17-й гвардейской. Один из них — командир 1-го батальона 52-го гвардейского стрелкового полка Константин Васильевич Прошенкин. Со слов его внучки, он погиб в результате вражеской диверсии во время учебных сборов командиров при штабе армии в марте 1946 года. Все командиры (порядка 30-33 человек) были отравлены. Осталась в живых только стенографистка.
В результате войны СССР, выполнив условия соглашений Ялтинской конференции 1945 года, официально вернул в свой состав территории, аннексированные Японией у Российской империи по окончании Русско-японской войны 1904-1905 годов по итогам Портсмутского мира (южный Сахалин и, временно, Квантунскую область с Порт-Артуром и Дальним), а также ранее уступленную Японии в 1875 году основную группу Курильских островов и закреплённую за Японией Симодским договором 1855 года южную часть Курил. Последняя территориальная потеря Японией не признана до сих пор.
